За прошедшую неделю меня не оставляет ощущение какого-то массового, а может и всемирного умопомрачения. Тут все в одну кучу: мировой экономический кризис и бесконечные разговоры о нем (от сослуживцев до интернета и зомбоящика); и пояс Богородицы и массовое поломничество к нему (убейте меня не понять мне этого); и выборы и указания об агитации своих сотрудников. Но смущает не это. Смущают растерянные лица в телевизоре, смущает неуверенность самых горластых сослуживцев проповедников-агитаторов; смущает излишняя предвыборная активность городских властей и руководств городских предприятий. Такое странное ощущуение, словно все это делаеют, но сами не понимают зачем. Просто, что бы что-то делать. Даже не так. Как буд-то все понимают, что это игра, что это не решает реальных проблем, и как бы понимают, что не этим надо заниматься, но, словно загипнотизированные не могут остановиться. Вот такая пьеска-бредятинка.

А я пребываю в постоянном недоумении. Зачем так? Зачем эти бесконечные словоблудия? Зачем предприятию, у которого уже обозначилась проблема с уровнем выручки за месяц, бросать свои силы на агитацию? Зачем умные, образованные, да, и, честно сказать, не особо религиозные люди, часами стоят к святыне, и в результате оказываются в московской больнице с обострением того, от чего просили излечить? А что, нельзя было к врачу? Или так типа Богородица направила на экстренную операцию?

Может это серое ноябрьское небо задавило и без того неуверенных в себе людей? Или как? Я стараюсь не зацикливаться на всех этих вопросах, что бы не пойти в ногу со всеми уже повернутыми на этом людьми. Но, как-то уж очень тяжело.

Я все это себе вижу, словно я иду по обочине какой-то дороги, по которой идет огромная толпа. И уже мне приходиться не столько идти к своим целям, сколько уворачиваться от людей из толпы, которые пытаются схватить меня за рукав, и затащить к себе. Одно утешает, по обочинам нет полиции (пока), которая может дубинками загнать таких как я туда, в толпу, на дорогу. Я ведь человек трусливый. Я испугаюсь дубинки, и пойду туда, куда велят, даже если мне нужно было совсем в другую сторону.

Как-то так.