Сегодня из предрассветной полудремы мне нарисовался целый мир. Где-то за полчаса я прожила почти год жизни. Причем, разглядев все детали и подробности. Снова шалости подсознания, и буйная фантазия. Немножко поясню. Моя бабушка была гримером и постижером (специалистом по изготовлению и эксплуатации прариков). И я очень люблю ее истории о театре, о моем дедушке (тоже гримере, пастижоре и парикмахере). А проснувшись в 4 утра, и поняв, не засну, я слушала Моцарта. Где-то до начала шестого.

И вот, моя фантазия создала мир, в которм не было металла, и вообще, музыка осталась как бы в формах приближенных к классике. Чуть-чуть к 2000 годам пробивается джаз. То, что мы называем мюзиклом, там называлось опереттой. В этом мире был жив мой дедушка, и праздновал на рабочем месте свой 100-летний юбилей. И я работала в оперном театре, в костюмерном цехе, заведовал которым Алик Грановский. А еще там был знаменитиейший дирежер Сергей Константинович Маврин, вечно придирающийся к лохматому альтисту Стырову (в моем сне они все стриженные, но у Артема вечно на голове воронье гнездо), виоланчелист Максимов, контрабасист Харьков, рабочий сцены Терентьев, ведущие тенора Кипелов и Серышев и многие многие другие. Кипелов и Серышев сторили друг другу козни, главный режесер Холстинин гонял либреттиста Пушкину, ставили новую опперетту. И я прикармливала Максимова пирожками, а дедушка на меня ругался за это. А еще я бегала за талонами на водку и сахар, утешала кого-то из музыкантов после драки. И была первомайская демонстрация, на которой мы с дедушкой несли плакат, и очень этим гордились. И новый год, на котором я зачем-то ушла с праздника, а в результате спалила Кипелова и Маврина. А еще были партсобрания, на которых разбирали ударника-перкуссиониста Манякина за пьяный сон на рабочем месте. И худсовет, на котором Кипелов скандалили из-за того, что вторым составом в каком-то из спектаклей на его роль брали Лефлера.

Очень много всего, естественно за день, большая часть выветрилась. Только детали. Маврин, сильно хромает и с тростью, оркестранты его за спиной зовут хромым чертом. Кипелов с гладко зализанными волосами, вечно просящий сделать костюм поуже, которому Грановский говорит, что-то в духе, штаны при выходе на поклон треснут. А, еще был приглашенный скрипач-виртуоз, англичанин. Не лица не имени не помню. Как-то так.